he was so hard-boiled that pieces of him had stuck to the saucepan(c)

www.youtube.com/watch?v=RspfMI-rZpw

---

все гооврят что мы вместе, все говорят но немногие знают, в каком (с)

собрать в одно место кроч, заеблась искать по твиттеру

My boyfriend when tired'n'sick
knocked out three boards with his dick
that is how the soviet power
grows with every passing hour

down the river drifts an axe
from the town of Byron
let it float by itself
fucking piece of iron

Fish in thick tomato sauce
swims in happy comatose
only me, pathetic whimp
have no fucking place to swim


with the penguin fell in love
not the whole, but only half
lower half, to speak precisely
which is sheen and moves so nicely



(c) Ладно, я Арчет

там есть еще, но я запомнила эти

@темы: структуральнейший лингвист

---

доктор кто
медик где
медбрат когда
врач зачем
Окуист вы где
судьи кто
дерматолог откуда
санитарка какого хера
фельдшер опять
терапевт лолчто
(с)
коллективный разум

@музыка: Дробышевский

@настроение: всем лучшим в душе я обязан твиттеру

@темы: отлично сказано

---

In America, fundamentalist Christians believe the world was created 6,000 years ago - in England people drink in bars that are older than that.”
― Steve Aylett

“Let us forget the past - this is the only way to be genuinely surprised.”

“Gun stripping is the tea ceremony of America.”
― Steve Aylett, Toxicology

@темы: отлично сказано

---

feeling hole-y (c)

дырки на закрыть
- про отца Роя должно быть что-то, ну потому что он крутой.
- стандарты вооружения и транспорта хоть наметить
- что блять у нас с политикой
- сильно поставить под вопрос автора всезнающего. хотя у меня строго говоря POV там не меняется.

---

Говорит и показывает

старший помощник Лом поет про себя (с)

или как приятно собрать в кучу написанное,погрустить о том что часть мертвых душ всетаки сжег, но таки там текста 43 страницы.
другое дело что львиная доля должна быть выкинута как и пассивный залог должен быть избегаем.
потому что отношенечки и все это.
я почемуто смеюсь над собой за это. хотя именно это - любовь людей - меня и fuel, и весь мир тоже fuel.
В прототипах характеров реальные люди, актеры и персонажи.
мне надо кудато деть амбицию на хороший текст и оставить только любовь к персонажам.

я попробую убрать оттуда PWP, вот что.

И как безумно жаль что я кажется удалила прекрасный кусок со "старым изувером".
и где-то у меня был маааленький закос пр оразговор Смертяя с полом Люсьеном. я щас даже знаю что там за разговор, но хочется на чтото опереться.

любила я раньше уничтожать написанное не читая.
щас буду читая и внимательно.

Мне слабо написать Максима Каммерера. И мне слабо написать Чжао Юньланя.
но может быть кого-то я могу.

@музыка: Run DMC

@настроение: Гармонист у нас хороший гармонист у нас один (с)

---

Гардиан + Ганнибал
надо подумать
а вообще клип.
www.youtube.com/watch?v=6Mb8sXeywpY

---

нашел старую повесть. щас еще найду новый кусок с гавриками, распечатаю и буду читать .
в одном месте есть секс в другом структура, надо объединить тока.
и нашла хорошую забытую сцену с забытым персонажем по имени Огг )

---

---

am an artist who makes walks. A walk defines the form of the land in space and time beyond the scale of sculpture or the fixed image. Some of my walks are formal (straight, circular, rhythmic) almost ritualized.”—Richard Long
via guggenheim Museum

---

NB: когда надо будет писать Пандаемонистов (и особенно сука Архитектора который по всему выходит, сотрудничал), включить клипыРаммштайн. Там богато идеями.
тот же ich will прекрасно иллюстрирует логику
и у меня обязательно должны быть рекламщики-телевизионщики. мощные, прям медиа империя, прям эт оважно.

а потом уже есть задумка разговорчика, только не знаю, кто его будет проводить и будут ли там через людей прорастать заборы
чот у меня куча всего была. даже разговор дер Тода с главой пандаемонистов.
но я ж могла потереть все зачемто.
ктсати зачем удаляла старый дневник, тоже не помню.
ну собсна с этим и будем разбираться.

---

...человечество расстается со своим прошлым(с)

I may be seeing things, но както оно хорошо верстается с клипом radio GaGa
А в Дойчланд есть Билквис из Американских Богов. Хедканон.

@музыка: строить и жить помогает

@настроение: Меня зовут Максим Каммерер, мне 89 лет(с)

---

Никто не знал а я Бэтман, или кроссовер Кингсмана, своей вселенной, и Гардиана.
Let's cross them all
and totally unrelated - Christine Anderson is THE COOLEST girl in the universe


- Мы не могли бы обсудить кое-что в моем кабинете? – Юньлань делает пригашающий жест, и Мерлин кивает. Что может быть естественнее, чем обмен опытом между главой секретной организации и ведущим техническим специалистом другой?
По правилам хорошего тона, Юньлань предлагает гостю сесть, садится сам, и думает, с какого вопроса начать.
- Мерлин, скажите, а какие способы наблюдения зарекомендовали себя в вашей работе? Если мы имеем ввиду аномалии?
После непродолжительного молчания, Мерлин отводит взгляд от своих рук, сцепленных в замок на коленях, и отвечает – Я пришлю вам некоторые файлы с нашими разработками. Они секретны, но сотрудничество с вами представляется мне верным политическим решением… на данном этапе. Но, господин Чжао, вы совсем не этот вопрос хотели задать.
- И какой же вопрос я хотел задать?
- Ну, я не буду делать за вас всю работу. – Мерлин откидывается на спинку стула – Думаю, у вас достаточно мужества произнести это самостоятельно.
«Мужества, сукин ты сын…» - думает Юньлань. Но ничего не поделашь.
- Профессор Шень сказал мне, что вас с Архитектором связывают специфические отношения. Которые я бы рискнул назвать вассальными. – Мерлин кивает. – Вероятно, то, как эти отношения возникли и какими силами подкрепляются – это отдельная и интересная история, которую я никогда не узнаю. Но наблюдая за вашим поведением, я не мог не заметить, что вас связывают и личные отношения.
От зеленых глаз Мерлина становится неуютно. Причем вряд ли дело тут в невоспитанности европейцев – вряд ли невоспитанность может помешать моргать… Дальше самое сложное.
- Но, говоря строго, Архитектор не человек. Поэтому вероятно, для отношений с таким существом нужно отойти от того, как поступают люди.
- Изобрести другой разговорник, на смену конфетам-букетам. – помогает Мерлин. – Я все жду, когда вы доберетесь до сути вопроса.
- До сути? Она очень проста: мне бы пригодилась информация по выстраиванию отношений с подобными существами.
Мерлин все смотрит, и темперамент Юньланя берет над ним верх – Я люблю человека, который тоже не человек, так понятно? Я знаю, что могу подарить ему дом, не говоря о букетах, пирожных и прочем, но все это не то и я не знаю, что могу сделать для него, чтобы это было для него!
Мерлин наконец морагет, и улыбается – Хороший вопрос заслуживает хорошего ответа. Профессор Шэнь – да, я тоже умею наблюдать и делать выводы – достаточно древнее и могущественное существо. По тому, что мне рассказал Архи, выходит что часть времени ваш профессор пребывал в некотором пограничном состоянии и едва не ушел в небытие, но затем смог вернуться в круг перерождений, причем в значительной степени сам контролировал процесс.
Мерлин бросает взгляд за окно – Я не знаю деталей, а он, если знает, мне не говорит, но просто попробуем себе представить… Даже если допустить, что он каждый раз выбирал Китай…
- Почему? – жадно спрашивает Юньлань
- Некоторые боги и духи считаются привязанными к местам, которым они покровительствуют... Так что не исключено. Но если вы вспомните хотя бы пару последних веков вашей великой родины, вы согласитесь, что великий воин прошлого не мог остаться в стороне от многих страшных событий.
- Может быть, наоборот – трясет головой Юньлань – он устал от этого, и проводил дни в горах, в отдаленных селах, помогая людям?
Мерлин недолго молчит, как будто вместе с Юньланем смотрит сменяющиеся неясные картины мирной жизни, на темноволосую фигуру, двигающуюся среди деревьев, через снегопад, через берега поросшие высокой травой.
- Возможно – нарушает молчание Мерлин – но если мы посмотрим на то, каков он сейчас, разве это сложится в логичную картину?
- Да – тяжело соглашается Юньлань – не хотелось бы, но похоже, что … что он пережил много неспокойных дней.
- Что он убивал. Массово. – спокойно подводит черту Мерлин. – Вероятно, пытал. Вероятно, сам был под пытками. И все это время он еще и учился своему искусству. Теперь он видит мир совсем иначе, чем любой из людей, потому что ни один из людей не может вместить в себя столько опыта, и еще потому, что его органы чувств превосходят наши.
- Он показывал мне однажды - вспоминает Юньлань
- Показывал?
- Да, просто положил руку на плечо, велел закрыть глаза и я увидел…
- Вот это им и нужно больше всего. – неожиданные слова Мерлина припечатывают готовую начать разворачиваться историю.
- Что именно?
- Чтобы мы входили в их мир. Чтобы мы смотрели их глазами. Пусть иногда, но заплывали на их глубину, и не боялись их настоящих. Архитектор может быть для меня человеком. У него это замечательно получается – В зеленых глазах едва заметная улыбка. – но я для него должен быть немного не человеком. Хотя бы видеть его, быть с ним вместе там, куда может дотянуться мое сознание.
- Как? – тихо спрашивает Юньлань.
Вместо ответа Мерлин касается ладонью солнечного луча, падающего на стол, и луч заворачивается вокруг его пальцев, пробегает цепочкой солнечных зайчиков выше, Мерлин стряхивает их в угол комнаты, откуда свет будто растекается по границам объектов. Юньлань, открыв рот, смотрит на комнату, которую как будто обвели золотым пером поверх фотографии. Мерлин разворачивает руку ладонью вверх, и свет собирается к нему, уплотняется, и вот уже рядом с креслом стоит сам Архитектор.
- Подслушивать нехорошо – говорит Мерлин, глядя вверх. – Свали, пожалуйста.
Архитектор молча качает ресницами и как-то хитро рассыпается в пространстве, Юньлан еще успевает подумать, что похоже рассыпались полигональные монстры в старой компьютерной игре.
- Я научился видеть его – поясняет Мерлин. – Не только когда он человек. Он учил меня разговаривать со зданиями и структурами. Я не очень хорошо научился, но он был счастлив, что я пришел в его мир. – Мерлин встает. – Это лучшее что я могу вам сказать, господин Чжао.
Юньлань остается сидеть – Да, это лучшее, – эхом отвечает он. Спасибо, Мерлин.
- Пожалуйста. – отвечает тот, и оборачивается у двери – я экстраполирую, что подобный разговор состоялся и между нашими нежитями.
Юньлань чуть не откусывает палочку чупа-чупса.
- Я только не знаю, когда. – Заканчивает Мерлин и выходит.

---

поэтический сборник по Вэйланю

спасибо твиттеру за наше литературное образование




One Hundred Love Sonnets: XVII
BY PABLO NERUDA
TRANSLATED BY MARK EISNER
I don’t love you as if you were a rose of salt, topaz,
or arrow of carnations that propagate fire:
I love you as one loves certain obscure things,
secretly, between the shadow and the soul.

I love you as the plant that doesn’t bloom but carries
the light of those flowers, hidden, within itself,
and thanks to your love the tight aroma that arose
from the earth lives dimly in my body.

I love you without knowing how, or when, or from where,
I love you directly without problems or pride:
I love you like this because I don’t know any other way to love,
except in this form in which I am not nor are you,
so close that your hand upon my chest is mine,
so close that your eyes close with my dreams.


Pablo Neruda
poet Pablo Neruda #5 on top 500 poets Poet's PagePoemsQuotesCommentsStatsE-BooksBiographyVideosShare on FacebookShare on Twitter
Poems by Pablo Neruda : 21 / 145 « prev. poem next poem »
Don'T Go Far Off - Poem by Pablo Neruda
Autoplay next poem
Don't go far off, not even for a day, because --
because -- I don't know how to say it: a day is long
and I will be waiting for you, as in an empty station
when the trains are parked off somewhere else, asleep.

Don't leave me, even for an hour, because
then the little drops of anguish will all run together,
the smoke that roams looking for a home will drift
into me, choking my lost heart.

Oh, may your silhouette never dissolve on the beach;
may your eyelids never flutter into the empty distance.
Don't leave me for a second, my dearest,

because in that moment you'll have gone so far
I'll wander mazily over all the earth, asking,
Will you come back? Will you leave me here, dying?


Pablo Neruda
poet Pablo Neruda #5 on top 500 poets Poet's PagePoemsQuotesCommentsStatsE-BooksBiographyVideosShare on FacebookShare on Twitter
Poems by Pablo Neruda : 36 / 145 « prev. poem next poem »
I Crave Your Mouth, Your Voice, Your Hair - Poem by Pablo Neruda
Autoplay next video
I crave your mouth, your voice, your hair.
Silent and starving, I prowl through the streets.
Bread does not nourish me, dawn disrupts me, all day
I hunt for the liquid measure of your steps.

I hunger for your sleek laugh,
your hands the color of a savage harvest,
hunger for the pale stones of your fingernails,
I want to eat your skin like a whole almond.

I want to eat the sunbeam flaring in your lovely body,
the sovereign nose of your arrogant face,
I want to eat the fleeting shade of your lashes,

and I pace around hungry, sniffing the twilight,
hunting for you, for your hot heart,
like a puma in the barrens of Quitratue.






W.H. Auden
Funeral blues
Stop all the clocks, cut off the telephone,
Prevent the dog from barking with a juicy bone,
Silence the pianos and with muffled drum
Bring out the coffin, let the mourners come.

Let aeroplanes circle moaning overhead
Scribbling on the sky the message ‘He is Dead’.
Put crepe bows round the white necks of the public doves,
Let the traffic policemen wear black cotton gloves.

He was my North, my South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song;
I thought that love would last forever: I was wrong.

The stars are not wanted now; put out every one,
Pack up the moon and dismantle the sun,
Pour away the ocean and sweep up the wood;
For nothing now can ever come to any good.



Поль Целан, перевод Ольги Седаковой
Лед, Эдем
И есть страна Утрата,
там месяц в осоке стоит,
и все, что замерзло с нами,
сверкает и глядит.

Глядит, ведь оно с глазами,
и каждый глаз – земля.
Ночь, щелок, щелок, пламя.
Глядит оно, глаз дитя.

Глядит, глядит, мы смотрим,
ты видишь меня, я гляжу.
Воскреснет лед из мертвых
скорей, чем я доскажу.

Надгробье Франсуа
Обе двери мира
остались открыты:
это ты их открыл
в предночье.
Мы слышим: они стучат и стучат
и несут неизвестное,
и несут эту зелень в твое Навсегда.








СТОЯТЬ В ТЕНИ

Стоять в тени
шрама воздушной раны.
Ни - для - кого - ничего - не - ради - стоять.
Неузнанным,
ради тебя
одного.

Со всем, что сумеет вместить это
и без
слов.

---

Мерлин-Архитектор

хоть самой вспомнить чо это было

цельное

Люди по-разному живут, думают и играют. Кто-то видит лишь одну фигуру доски, одно число на рулетке, одну цель на радаре. Кто-то ценит красоту композиции, распределение вероятностей, полифонию камерного оркестра. Такие люди, как Мерлин, живут, думают и играют со всем миром вообще: так, чтобы во время игры видеть и доску, и противника, и мир вокруг, и историю шахмат - на всякий случай.
История сейчас получается так себе. Спрей-заморозка помогает…. Как замена шила на мыло, ну и дает немножечко времени.

Зеленые глаза широко распахнуты, радиотелескоп захватывает половину галактики. Карие глаза видят в прицел только туннель с обещанным светом в конце. Ничего другого Гарри не видит и не должен, хотя это немного жаль. Он отдает честь, и от этого красивого и простого жеста Мерлина дергает – скользнуть в мир определенной вероятности, честно пройти по последней дорожке, совершенно вдвоем, понимая все до конца. Но кто-то же должен рисовать карты – и он встряхивается, отпуская Галахада по дороге вероятности одного. А Эггзи пойдет, куда скажет Гарри.

Мерлин снова созерцает происходящее, как привык – с птичьего полета, со спутника, из-под земли, с микроскопом и картой. Его проблема – электрончики, мизерные частицы на фоне огромного пейзажа. Частички, ведущие в большому огню и большому сдвигу мировых сил. По крайней мере, в человеческом измерении. «Электричество сродни огню» – думает он, и на пробу читает отрывок, который когда-то помогал контролировать огненный элементаль:
«Cor Iesu, flagrans amore nostri, Inflamma cor nostrum amore tui.» (1)
Эффекта нет. Под ногой все еще щекочет новая, настырная вероятность.

Надо звать на помощь Архитектора. Он все время рядом в последние дни: подставляет горячий кофе под руку, чистит контакты, разминает мышцы во сне. Сейчас он тоже здесь, охраняет, пытается выправить мир – хотя бы вокруг Мерлина. Хотя бы для него.
- Сильный ток – тихо говорит тот снизу. Белое тело, запрокинутая голова, засыпан землей. Таким Мерлин его еще не видел, и понятно, что ситуация, значит, серьезная.
- Просто дай мне 15 секунд времени. – говорит он тихо.
Архитектор дрожит и мотает головой. Земля давит на него, проталкивает светящееся тело глубже, не дает дышать.
- Сильная вероятность. Тебя очень хотят убить. – выплевывает он.
- Глаза открой – ровно говорит Мерлин. Слегка покачивается от ненормальных светлых глаз, которые тут же распахиваются. Задержки нет. По крайней мере, этот контакт не поврежден – думает Мерлин. – хорошо.
- Теперь смотри моими глазами. Решение есть?
Архитектор смотрит. Мерлин не к месту улыбается – нежное прикосновение сознания похоже на музыку.
- Решение есть. – хрипит Архитектор, согревая своим взглядом многомерное пространство историй, знаков и игр. – Отдай речь. Получишь свои 15 секунд.
Спорить не время, но дернуть бровью Мерлин просто обязан.
- Всю?
- Только родную.
- Как? – быстрее, быстрее, дурная вероятность подступает к горлу, подминает.
- Любой. Текст. – последнее что успевает сказать Архитектор, прежде чем его утягивает под землю.
Мерлин щелкает челюстями, думает «хоть бы я понял правильно» - и горланит первый пришедший на ум текст. «Ведите меня домой, проселочные дороги» - звучит романтично, но посередине куплета он едва не давится неуместным смешком – ему приходит в голову, что куда лучше подошло бы «The boy stood on the burning deck /Whence all but he had fled» (2)
Кульминация текста, тоника, Мерлин закрывает глаза и смотрит в лицо Архитектору: «Давай».

**********
Архитектор – его личный Грааль. По крайней мере, так Мерлин считал в XI веке. В XII веке он называл его просто удачей, пока удача не поцеловала его в шею слишком жарко. В XVI веке это была политика, ум, расчет, молитва, в конце XIX – темные силы и ветер, кружащий стаи ворон.
Рядом с ним всегда кто-то был. Направлял, охранял, лечил. Наверное, любил.
Представился Архитектор только в середине XX века. Белесый юноша с золотыми глазами, спланировавший территорию и здание штаб-квартиры Кингсман. А потом Мерлин заметил того же человека за прокладкой сетевого кабеля. Потом – за настройкой программного обеспечения систем слежения… Тогда они и поговорили.
Сначала агенты попытались Архитектора схватить и привести на допрос. Именно что – попытались. Стены здания защищали его, оружие заклинивало, гравитация мешала подступиться. Он подошел к Мерлину сам, страшный и знакомый. Взял в руки его большую ладонь и напомнил – и о Граале, и о стреле в горле, и об удавке из цепей. И обо всех случаях, когда раны затягивались, стрелы летели мимо, да и просто вода в умывальнике была теплой даже зимой.
С того разговора Мерлин постоянно чувствует легкие ладони Архитектора на своих руках, слышит его голос, впускает его в свое сознание. Учится просить его – и не вздрагивать, когда просьбы исполняются.

**********
- И ходил Ной с Богом…. – диктует Архитектор дальше. Французский у него смешной, «акающий», как у арабов, но понимать его очень легко.
- «с Богом » это with? - уточняет Мерлин. Его собственный французский правильнее чем у дикторов RFI, но уж очень отдает типовыми интонациями учебников CLE International.
- А как ты хотел?
- Я хотел знать, как в оригинале.
- А что для тебя оригинал? В Короле Джеймсе «with God», в Луи Втором – «avec». А древнееврейский, извини, не знаю. Меня тогда еще не было.
- Да ну? – Мерлин откидывается на стуле и качается. Архитектор кривится, но молчит. «Вообще-то он прав.» – думает Мерлин – «Не с таким ростом и габаритами качаться на стульях. Ну, будем считать упражнением на равновесие».
- А когда ты появился?
- В VI веке – уклончиво отвечает тот. – Прекрати качаться!
Мерлин смотрит исподлобья, прекращает качаться в самой неустойчивой точке, зацепившись ступней за планку стола. – Это совпадение или?
- Или. – бурчит Архитектор. – Родился ты. Тогда я пришел. К тебе. – заканчивает он совсем тихо, глядя в стол.
- Иди-ка сюда - говорит Мерлин.
Архитектор откладывает книгу, встает и в один шаг оказывается совсем рядом – все это в одно непрерывное движение. Решительно тянет за спинку стула, ножки со стуком опускаются на пол.
- Грохнешься спиной – буду тебя лечить в два раза больнее. – ядовито говорит он, чтобы что-то сказать.
Но Мерлин поднимает на него глаза, и шутовство уносит, как порывом ветра. Под тем же ветром дрожат человеческие черты, раздваиваются, наслаиваются, расходятся на мазки, как картина импрессиониста, и вот уже рядом со столом уходит в потолок столб неяркого света с золотыми прожилками.
- Сделай мне теплое море? – просит Мерлин. – Поплавать хочу.
- Через неделю – шелестит музыка внутри.
Поток расходится пятнами солнца на стенах, запахами песка и водорослей, эхом старинных часов с лестницы.
- Даже Архитектора можно напугать – думает Мерлин, снова раскачиваясь на стуле, подставляя горло касаниям воздуха. – теперь он долго меня не выпустит.
Он задумчиво гладит поверхность стола, и она заметно тянется за его ладонью.










(1) Иисусово Сердце, очаг любви пылающей, зажги наши сердца любовью к Тебе
(перевод на русский автора. Английская версия: Heart of Jesus, burning with love for us, Set our hearts on fire with love of Thee)
Новена Святейшему Сердцу Иисуса (Novena ad Sacratissimum Cor Iesu)

2. «Охвачен флагман был огнём.
Ушли, кто жить хотел.
Остался мальчик лишь на нём,
Да груда мёртвых тел. »
Фелиция Доротея Хеманс (Felicia Dorothea Hemans), Касабьянка, перевод Евг. Фельдмана.

набросочное

У Мерлина точно был какой-то секрет.
не тот рабочий секрет, который он делил с Артуром, с агентами, со своим компьютером, в конце концов.
Был у него какой-то секрет о нем самом.
как не стать генералом, отдавая приказы.
как не стать военным, убивая и защищая.
как оставаться вне системы, которую сам выстраивал

Как быть здесь и не совсем здесь.
Глядя на Артура и Мерлина рядом, Гарри всегда задавался вопросом о том, почему они такие разные. Оба главные. Только Артур – на вершине горы Кингсман, а Мерлин будто парит в облаках.
Наверное, это и бесит. Ему есть куда улететь.




В полутемной комнате на полу матрас. Какая-то мебель темнеет у стен.
Гарри все равно, он слишком занят тем, чтобы удивляться и злиться на Мерлина одновременно.
- Мерлин, мне много лет не случалось узнавать что-то новое о службе кингсман. Надо сказать, что это не так приятно, как я мог бы предположить.
- Ну приготовься. – Мерлин ласково шевелит одеяло.
одеяло шевелится в ответ.
- Мерлин, мы же договаривались – звучит недовольный голос.
- Договаривались. Но здесь правда надо.
на постели садится юноша или девушка – худая фигура не позволяет разобрать детали.
Гарри чувствует, что на него смотрят. Если бы не свидетельства органов чувств, он бы сказал, что его раздевают. Совершенно без эротики, просто - делают обнаженным.
- Мерлин – напряженно говорит Галахад – объясняй, или… Я даже уйти не могу.
- Куда ж ты денешься от Грааля – под нос себе бормочет человек, встающий с матраса. Гарри очень некомфортно, но он не может отойти. Мерлин не спешит отвечать, и есть время проанализировать свои ощущения. Лучше всего подходит – прикованный к месту. И не то чтобы сильно хочется убежать. Как будто происходит что-то очень, очень важное.
Глаза полностью привыкли к полутьме. Перед ним стоит юноша, волосы белые, и кажется, на спине длинные, но вокруг головы – короткие и растрепанные. Цвет глаз не разобрать. Он кутается в покрывало с кровати. Богатого алого цвета, с непонятным золотым знаком. Под этим покрывалом видно только обыкновенную белую футболку.
- Все-таки придется свет включать – вздыхает это существо. Он не тянется к выключателю и не хлопает в ладоши, а просто.. включается свет. Гарри отшатывается. Не от ужаса – просто неправильно стоять так близко. А глаза у парня светло-карие. Почти желтые.
- Сядьте, ладно? – просит он.
Гарри делает шаг назад и нащупывает офисное кресло. – Мерлин.
- Да-да, - отвечат Мерлин. – объясняю. В кингсмане со дня его основания была одна должность, не входящая в штатное расписание. Структура за пределами структуры.
- как ты
- как я. Только еще более снаружи. Я не вхожу в круг рыцарей. А архитектор не входит в Кингсман вообще. Он – Мерлин тыкает пальцем в ниспадающее красное покрывало. Гарри дергается остановить этот ужасно непочтительный жест. – он Архитектор. Он отвечает за физические и электронные структуры нашей организации.
- Например? – тихо спрашивает Гарри. Тихо, потому что юноша присел на корточки рядом с креслом, и хочется сдерживать дыхание.
- Рост деревьев в нашем парке, функционирование здания и приборов в нем, да, включая охранные системы… - Мерлин улыбается краем губ – когда … мы были представлены, он как раз продемонстрировал полный контроль над камерами слежения… - а еще он контролирует материальные структуры самих агентов.
- здоровье – перебивает Арзхитектор. – говори по-человечески. И вообще помолчи сейчас, пожалуйста. У вас - он обращается к Гарри. – есть системная проблема в позвоночнике. Уверен, вы ее уже не раз чувствовали. Я сейчас это поправлю, но потом придется подумать над специальными тренировками и ограничениями подвижности в этой части. Ничего страшного, простой тейпинг поможет. Сейчас чтобы это поправить, мне нужно будет до вас дотронуться. Можно?
Гарри смотрит молча, он странно потерян. Вот этого Мерлин как раз не объяснил.
- Закройте глаза – советует Архитектор.
Гарри не без труда подчиняется. – Да – говорит он сразу. Так легче, так намного легче.
Прикосновений к шее и плечу он почти не чувствует, но они есть. Вместе с тем, он ощущает странное прикосновение как бы изнутри, хотя бог знает, как это. Шею и плечо как будто заливает горячей водой. Несильная ноющая боль, но она быстро проходит.
- можете посидеть не открывая глаз – говорит Архитектор, и Гарри чувствует, что тот отходит от него. И судя по шороху, садится обратно на Матрас. – А ты, Мерлин, давай рассказывай и все остальное.
- А, уже можно – ворчит Мерлин. Гарри это почему-то несказанно удивляет. Удивляет тон. Он бы не посмел так говорить с Архитектором – понимает он вдруг. Почему? Черт его знает.
- Рассказываю все остальное – также недовольно продолжает Мерлин – Неживые конструкции штаба кингсман собраны при непосредственном участии и зачастую самим Архитектором. Поступающие на службу агенты заключают с Архитектором невидимый контракт. Сейчас это происходит обычно во сне. Это немного нечестно по отношению у ним, потмоу что они подписывают его, не читая, фактически.
- Какой.. сон? – спрашивает Гарри, снова с трудом нарушая свое молчание.
- Обычно там бывает какой-то белый шар, да? - Это Мерлин
- Да, чтото светлое и шарообразное – поддакивает Архитектор. Гарри снова передергивает от неправильности, несоразмерности ситуации – это может быть летающая тарелка или белый кролик на лужайке, неважно.
Гарри не может вспомнить. В его снах был слепящий глаза свет фар. Но его сложно назвать круглым.
- В этом сне – продолжает Мерлин – агент вступает во взаимодействие с так скажем, представителем Архитектора, и своими действиями заключает договор. Договор составлен заранее, от агента требуется любое взаимодействие с представителем Архитектора…
У Гарри начинает сильно кружиться голова и он открывает глаза. Архитектор сидит в покрывале, как в палатке, и не так сильно давит на восприятие.
- Агенты отдают свою.. преданность? – спрашивает Гарри каким-то не своим голосом. И слова его тоже удивляют, хотя пожалуй, он с ними согласен.
- Они сами не знают.. – начинает Архитектор. – потому что не должны видеть архитектора – мрачно перебивает Мерлин. – Я предупреждал что это будет тяжело. Преданность это красивое слово. Может для тебя это подходит. Другие.. ну короче у всех срывает крышу в его присутствии. В обмен на эту… незнакомую для них самих любовь они получают, выражаясь языком компьютерных игр, +10 к здоровье, скорости восстановления и так далее. Ну и немного приподнятые моральные качества, если кому это нужно.
Гарри слушает объяснения одним ухом, хотя недавно был очень в них заинтересован.
- Похоже, мне надо уходить. – с трудом говорит он. Из- под покрывала выбиваются пряди волос. Смотреть на них почему-то невыносимо. От серебра на алом шелке хочется орать и драться, и убивать, и крушить.
Мерлин выводит его из комнаты. В коридоре Гарри хватает его за рукав. – держи – он протягивает свой браслет с ампулами амнезии.
Мерлин прикрывает глаза, вздыхает, но браслет берет.
- Может, подождешь? Вдруг пройдет?
- А это проходит? – с тоской спрашивает Гарри. – честно?
- не знаю. Ты первый кого я привел к нему.
- Подожди. Гарри промаргивается. – а ты? На тебя..
- у меня нет контракта – грустно улыбается Мерлин. – точнее, есть, но другой. Я не рыцарь. Для меня он просто такой вот странный человек.
- другой контракт? – Гарри с радостью наблюдает за своим умом. Похоже, наблюдение и логика не выключились.
- Не спрашивай . Тебе будет трудно…
- такой сложный контакт?
- нет. В общем, архитектор здесь для меня. Не в том смысле, в котором рыцари – для него. Я не знаю. Это старые и скрытые вещи. Просто когда-то первый Мерлин позвал первого Архитектора. С тех пор.. работаем вместе.
Гарри долго молча смотрит на Мерлина. Приходится признать, что действительно сложно понять.
- знаешь, пожалуй не надо с этой амнезией… - начинает он.
Мерлин грустно улыбается, незаметно и быстро выщелкивая ампулу Гарри в плечо.





- Мееерлин… - голос Архи вкрадчивый. Мерлин улыбается. Он так трогательно притворяется ребенком.
- возьми меня на курс выживания?
К такой просьбе Мерлин не готов. Среди всех мгновенно возникших вопросов он выбирает один
- как это сочетается с условиями контракта?
- там есть примечания. Вне территории Кингсмана они могут со мной видеться, там есть какойто лимит времени. Но три дня в поле вполне туда подойдут.
Мерлин смотрит на него. Молча, но очень красноречиво.
Что? – спрашивает Архи. Кажется, и правда не понимает.
А Мерлин не может объяснить. Ладно, не будем разбираться в проблеме, будем ее решать – думает он.
- Поехали. – говорит он коротко. – чему ты будешь их учить?
Архи быстро переваривает информацию.
- Спасибо – улыбается он. – Так, я умею классно разводить огонь из всего, и почти в любых условиях, договариваться с полудикими животными и некоторыми дикими..
- стоп. Ты сможешь этому научить других? Точно?
- да, это не … «мои штучки» как говорит Галахад. Это то, что я умею как человек. А… - он нерешительно садится на краешек стола. Нерешительно! Даже сам Артур не осмелился бы сесть на этот стол.
- Мерлин, почему ты так удивился ? этот мелкий шрифт в контракте что-то для тебя значит? - Архи внимательно смотрит прямо в лицо – хм, какие красноречивые брови.
- Я хочу кое-что проверить, и этот мелкий шрифт предоставляет мне отличную возможность. – Как приятно говорить чистую правду. – И вообще отстань.
Архи кивает, и без тени обиды и разочарования шагает к двери.
Мерлин смотрит вслед, на раскачивающиеся белые пряди, и гадает, как изменится его восприятие, когда пресловутый контракт будет приостановлен.

---

обрывки

обрывки дневника профессора Шэнь Вэя



… ничего не чувствовал, и поэтому пришлось учиться снова, по сути, повторяя путь, пройденный во младенчестве. Мои желания также просты и немногочисленны, хотя и имеют другую природу. Младенцем я хотел еды, тепла, комфорта. Сейчас я хочу покоя и информации. Еще я хочу вернуться в прошлое. Или иначе встретить Кунь Луня? Концепция реинкарнации не кажется мне бесспорной, есть свидетельства и за, и против. Но конечно, я изучил искусство распознавания лиц и людей, отчасти следуя совету великого и вымышленного детектива. Правда, его слова о перерождении душ для него самого были шуткой, но я пока не уверен, насколько готов над ней посмеяться….






Выгляжу почти нормальным человеком. Улыбаюсь, хмурюсь, моргаю чаще или реже в зависимости от ситуации, меняю темп речи, синхронизирую с ним движения головы и рук. Но я пришел к этой нормальности с другой стороны. Эмоции приходят ко мне снаружи, я чувствую, что показываю их. Непрерывный танец нейронных переключателей, мириады сигналов мелким мышцам лица, тела, рук. Я не возражаю, это полезное искусство для общественного животного. Как и пчелы, люди не договариваются о танце, но стоит его нарушить, как это сразу заметно.
иногда что-то поднимается изнутри. Я не знаю ,как я тогда выгляжу, в эти моменты не смотрю на себя в зеркало.



....допрашивали трое. Девушка змея принесла несколько веселых минут жалко, что ее хватило ненадолго. Вообще в допросах я чаще бывал с другой стороны стола, но практика, можно сказать, есть. Допрос Чу Шуджи меня особенно развлекает. Интеллекта-то там поболе, но нет привычки его использовать. А наблюдательность хоть и годится для полевой работы, все же… все же не дотягивает. Не удержавшись, позволяю себе посмотреть точно на Юньланя через как бы зеркальное стекло. Надеюсь, запись никто не будет пересматривать запись. А стекло, что мне стекло, я вижу его всегда, как стрелка магнита видит северный полюс. Или магнитную аномалию?
когда он сел по другую сторону стола, мне немедленно сдавило голову, легкие как будто прыгнули вверх и перекрыли дыхательное горло. Поддерживать тот самый танец нормальности стало сложнее. Это один из тех моментов, когда я не смотрю на себя в зеркало. «помни, боец, ситуации стресса ты опускаешься до уровня своей подготовки» - часто говорил старшина в нашем полку. Надеюсь на свою подготовку.
Я не могу привыкнуть к нему. Пока не привык. О, принцип адаптивности, взываю к тебе из бездны…



… Хорошо бы говорить с ним только о делах. Понимать с полуслова. Нажми на курок – это было здорово. И Хе-хе-хееейййй заходите рады вас видеть. Наши игры на двоих редки, но прекрасны. Не играть я пока не готов. Один студент говорил, что ему бывает нечем думать. А мне нечем жить с ним. Человеку нужен человек.





… «а ветер, дующий меж миров, так выстудил душу его..»







…..Его появление в прошлом посадило мою судьбу, как семечко. Но он вернулся коротким путем, а я - кружным, очень кружным и далеким. От человека во мне – память и костюм человека, AI во всей красе, искусственный от слова искусство. Я нарисовал свою жизнь хорошо. Но через просветы холста на него смотрю я сам. Монстр, демон, нежить, дракон? Мне нравится слово «дракон», мне нравится концепция рептильного существа с высоким сознанием. Но дракону слишком узок разрез человеческих глаз. Как разглядывать мир через бойницу. Я не отвожу взгляда, но не хочу позволять себе больше.

---

If you can't get something out of your head, maybe it's supposed to be there

Е Зун / Архитектор (??)

у тех уже все плохорошо
этот же тоже белая хтонь из белого безмолвия, и тоже "came the long way round"



когда решаешь тряхнуть стариной, главное чтобы старина не отвалилась

чо там у кого из скандинавов было про пожирание мира/солнца?
о, привет, кроссовер с Жихарем.

"Рот большой, поет наверное хорошо
- нет. плохо поет. души нет"

@настроение: surprise motherfucker

---

because fuck you, that's why

меня прет эстетика, но осмысливать , одеталивать и материалайзить я ее могу только через западную культуру.
бикоз "границы моего языка это границы моего мира"




на моменте кроссовера Шэнь Вэя и Todesfuge я таки разделю сову и глобус. Ну потому что лицо Илуна и строки "Золото волос твоих, Гретхен, пепел волос твоих, Суламифь" - это слишком трэш.
по-немецки
наизусть
и полностью
адресуясь Е Зуну

---

я видел его семью своими глазами (с)

велик соблазн назвать так следующий беспощадный ООС в виде дневников профессора

---

10 тысяч лет под землей

пребывание Шень Вэя в нездесь

плэйлист
www.youtube.com/watch?v=mT8TtSbELXs&list=PL6ZKj...

синхронизировать текст и музыку по скорости у меня не получилось.
в треке Infected Mushroom значимая часть начинается в 4:30, текст написан под нее.


Zoviet France - In my secrecy I was real
В аду совсем не страшно. Но, вспоминая книгу, которую я читал когда-то, я усмехаюсь: «ему не было страшно, но кто-то другой наблюдавший за тем, кому не было страшно, видел что первый идет по проволоке над пропастью» - вот так написал забытый мной автор, и это поразительно точно. Он был здесь?
Мои мысли разворачиваются длинными цепочками, как будто я осваиваю концентрическую систему письма, где нить не нарушена, но поворачивает и поворачивает. Клубки редко удается домотать до конца, что-то все время их обрывает.
«Я был настоящим». «Я был настоящим». Эта мысль как предмет, который я держу в руке и не могу выбросить.
В аду совсем не страшно. Перестаешь быть человеком, но не перестаешь быть. Здесь нет времени, но если сфокусировать слух, что дается с большим трудом, можно услышать работу больших колес. Часовой механизм? Станок? Это не транспорт, потому что колеса стоят на месте.
Хотя может быть, я пассажир этого транспорта?
Скорее всего, потому что я начинаю слышать голоса. Уродливые, неприятные голоса, но кажется, мы подъезжаем ближе.

Coil – Where are you?
Теперь я могу выходить на поверхность. Мои мысли вернулись в прежнее русло, я снова могу записывать их ровными столбцами.
Поверхность проявляет к нам интерес, неустанно. В темноте бродит множество фигур, чем дольше смотришь, тем больше.
В минуты недоброго веселья я зову их поиграть. Почему-то среди них много детей. Там что, снова воюют? Неурожай? Я пробую подняться выше, но ничего толком не вижу – только бесконечный белый туман. Тех, кто встречается в нем, я не могу никуда отвести. Я говорю с ними, но они мне не отвечают.
Кто-то ходит кругами вокруг моей могилы. Я не могу отвлечься от ровного ритма шагов. А еще этот ходок позвякивает. У меня очень много времени, чтобы строить картинки в своей голове и заставлять их двигаться. По картинкам выходит, что это оружие – звон совпадает с шагом левой ноги, а украшения редко носят только на одной ноге…
Он все ходит.

Infected Mushrooms – Nothing comes easy
Мне тяжело не потеряться, и я, бессмысленно закрывая глаза в темноте, снова и снова рисую в уме очертания гор, яркую луну того вечера, смотрю как мы садимся, как двигаются его губы когда он говорит, как двигаются глаза, когда он слушает, только голос никак не могу вспомнить, его приглушает забытый звук пульса в ушах. От моего сердцебиения содрогаются горы и пульсируют звезды, а кружащие шаги переходят в конский галоп. Как рыба, которой воздух обжигает жабры, я недолго могу оставаться со своими воспоминаниями. Но это необходимо – только там мне удается вспомнить, что вообще-то я нарушил законы связи миров. Я пронес сюда одну материальную вещь. Маленькую. Просто листочек с нарисованной спиралью. Я помню о нем только пока дышу. Только пока мне больно.


Raison D’etre – In absence of light
Мне всегда нравилось думать и учиться. Но теперь я замечаю, что только молчание и безмыслие приносит мне немного света. Иногда кажется, что даже тепло.
Я не знаю, возможно, это моя душа все же начинает растворяться.
сейчас мне не хочется об этом думать.
Я молча сижу в памяти о солнечных лучах.
Я почти привык к ритму шагов, опоясывающих мое мироздание.

Diamanda Galas – Deliver me
В темноте кто-то начинает петь. Звук идет вверх и вниз, я пытаюсь определить тембр, но не могу понять, мужчина это или женщина, или возможно, животное…
Я по-прежнему выхожу на поверхность. Теперь она почти такая, как раньше – я вижу дома, дороги, людей. Они слышат меня, когда я говорю, это так необычно. Скорее всего, это вредная привычка, но пока я не получил подтверждения обратному.
Кажется, время шло по-разному здесь и там. За эти короткие вылазки я не успеваю овладеть всеми этими новыми штуками: пистолетами, телефонами, - да даже названия все не упомню.
Но кажется, все это идет не на пользу. Чем больше я общаюсь, тем больше я думаю, чем больше я думаю, тем дольше идет время здесь, в темноте.
Листок с нарисованной спиралью держится в моем уме постоянно. Но эта рыба научилась дышать над водой. Рыбу только мучают новые органы чувств. Привычная подводная приглушенность наполнена скрежетом ногтей о камень, неясными шепотами, дыханием огромного существа, слышного как бы изнутри, воплями, грохотом обрушения зданий…
Моя энергия собирает вокруг себя более или менее постоянную физическую оболочку. Я не уверен, что правильно помню свое лицо из того времени. Темнота становится окончательно неприятным местом, мне пора уходить.
На пороге поверхности я думаю, что это мой голос поет в темноте.
Интересно, слышно ли это снаружи?


Disparition – Iron Circle
Реки первыми приветствуют меня. Я не помнил, что был с ними дружен, но они помнят. Я погружаю пальцы в воду и узнаю новости, так много новостей, что я со смехом прошу их прекратить. Война, мутации... Отлично, здесь есть чем заняться.
Камни и горы тоже отвечают мне. Их истории ближе и понятнее – они не так сильно спешат, как текущая вода.
Но и те, и другие рассказывают об одном событии – о какой-то катастрофе, смешавшей два мира, о мутации среди разумных существ, о вражде…
Мутанты очень симпатичные существа. В них есть что-то от тех, кого я встречал в тумане поверхности. Они манипулируют энергией, наивно считая ее своей. На самом деле они просто раскрашивают своей жизнью белесый туман… но я их не разубеждаю. А еще они говорят, что в Дисине темно. Иногда я приглашаю кого-то из них поглядеть на настоящую темноту.
В воздухе разносится странный зов. Я останавливаю сердце, чтобы услышать его лучше. Он ведет еще выше, в мир людей. В мире людей нить звука становится все прочнее.
Не особенно задумываясь, я следую ей.
Один раз в переулке мимо меня пробегает черный кот. Странно, но он мне знаком. Его ведет та же мелодия, что меня.
Коту сложно со мной подружиться, но потом он даже разговаривает.
Эта мелодия в его языке называется «голод».