Бромберг. Автор
пребывание Шень Вэя в нездесь
плэйлист
www.youtube.com/watch?v=mT8TtSbELXs&list=PL6ZKj...
синхронизировать текст и музыку по скорости у меня не получилось.
в треке Infected Mushroom значимая часть начинается в 4:30, текст написан под нее.
читать дальше
Zoviet France - In my secrecy I was real
В аду совсем не страшно. Но, вспоминая книгу, которую я читал когда-то, я усмехаюсь: «ему не было страшно, но кто-то другой наблюдавший за тем, кому не было страшно, видел что первый идет по проволоке над пропастью» - вот так написал забытый мной автор, и это поразительно точно. Он был здесь?
Мои мысли разворачиваются длинными цепочками, как будто я осваиваю концентрическую систему письма, где нить не нарушена, но поворачивает и поворачивает. Клубки редко удается домотать до конца, что-то все время их обрывает.
«Я был настоящим». «Я был настоящим». Эта мысль как предмет, который я держу в руке и не могу выбросить.
В аду совсем не страшно. Перестаешь быть человеком, но не перестаешь быть. Здесь нет времени, но если сфокусировать слух, что дается с большим трудом, можно услышать работу больших колес. Часовой механизм? Станок? Это не транспорт, потому что колеса стоят на месте.
Хотя может быть, я пассажир этого транспорта?
Скорее всего, потому что я начинаю слышать голоса. Уродливые, неприятные голоса, но кажется, мы подъезжаем ближе.
Coil – Where are you?
Теперь я могу выходить на поверхность. Мои мысли вернулись в прежнее русло, я снова могу записывать их ровными столбцами.
Поверхность проявляет к нам интерес, неустанно. В темноте бродит множество фигур, чем дольше смотришь, тем больше.
В минуты недоброго веселья я зову их поиграть. Почему-то среди них много детей. Там что, снова воюют? Неурожай? Я пробую подняться выше, но ничего толком не вижу – только бесконечный белый туман. Тех, кто встречается в нем, я не могу никуда отвести. Я говорю с ними, но они мне не отвечают.
Кто-то ходит кругами вокруг моей могилы. Я не могу отвлечься от ровного ритма шагов. А еще этот ходок позвякивает. У меня очень много времени, чтобы строить картинки в своей голове и заставлять их двигаться. По картинкам выходит, что это оружие – звон совпадает с шагом левой ноги, а украшения редко носят только на одной ноге…
Он все ходит.
Infected Mushrooms – Nothing comes easy
Мне тяжело не потеряться, и я, бессмысленно закрывая глаза в темноте, снова и снова рисую в уме очертания гор, яркую луну того вечера, смотрю как мы садимся, как двигаются его губы когда он говорит, как двигаются глаза, когда он слушает, только голос никак не могу вспомнить, его приглушает забытый звук пульса в ушах. От моего сердцебиения содрогаются горы и пульсируют звезды, а кружащие шаги переходят в конский галоп. Как рыба, которой воздух обжигает жабры, я недолго могу оставаться со своими воспоминаниями. Но это необходимо – только там мне удается вспомнить, что вообще-то я нарушил законы связи миров. Я пронес сюда одну материальную вещь. Маленькую. Просто листочек с нарисованной спиралью. Я помню о нем только пока дышу. Только пока мне больно.
Raison D’etre – In absence of light
Мне всегда нравилось думать и учиться. Но теперь я замечаю, что только молчание и безмыслие приносит мне немного света. Иногда кажется, что даже тепло.
Я не знаю, возможно, это моя душа все же начинает растворяться.
сейчас мне не хочется об этом думать.
Я молча сижу в памяти о солнечных лучах.
Я почти привык к ритму шагов, опоясывающих мое мироздание.
Diamanda Galas – Deliver me
В темноте кто-то начинает петь. Звук идет вверх и вниз, я пытаюсь определить тембр, но не могу понять, мужчина это или женщина, или возможно, животное…
Я по-прежнему выхожу на поверхность. Теперь она почти такая, как раньше – я вижу дома, дороги, людей. Они слышат меня, когда я говорю, это так необычно. Скорее всего, это вредная привычка, но пока я не получил подтверждения обратному.
Кажется, время шло по-разному здесь и там. За эти короткие вылазки я не успеваю овладеть всеми этими новыми штуками: пистолетами, телефонами, - да даже названия все не упомню.
Но кажется, все это идет не на пользу. Чем больше я общаюсь, тем больше я думаю, чем больше я думаю, тем дольше идет время здесь, в темноте.
Листок с нарисованной спиралью держится в моем уме постоянно. Но эта рыба научилась дышать над водой. Рыбу только мучают новые органы чувств. Привычная подводная приглушенность наполнена скрежетом ногтей о камень, неясными шепотами, дыханием огромного существа, слышного как бы изнутри, воплями, грохотом обрушения зданий…
Моя энергия собирает вокруг себя более или менее постоянную физическую оболочку. Я не уверен, что правильно помню свое лицо из того времени. Темнота становится окончательно неприятным местом, мне пора уходить.
На пороге поверхности я думаю, что это мой голос поет в темноте.
Интересно, слышно ли это снаружи?
Disparition – Iron Circle
Реки первыми приветствуют меня. Я не помнил, что был с ними дружен, но они помнят. Я погружаю пальцы в воду и узнаю новости, так много новостей, что я со смехом прошу их прекратить. Война, мутации... Отлично, здесь есть чем заняться.
Камни и горы тоже отвечают мне. Их истории ближе и понятнее – они не так сильно спешат, как текущая вода.
Но и те, и другие рассказывают об одном событии – о какой-то катастрофе, смешавшей два мира, о мутации среди разумных существ, о вражде…
Мутанты очень симпатичные существа. В них есть что-то от тех, кого я встречал в тумане поверхности. Они манипулируют энергией, наивно считая ее своей. На самом деле они просто раскрашивают своей жизнью белесый туман… но я их не разубеждаю. А еще они говорят, что в Дисине темно. Иногда я приглашаю кого-то из них поглядеть на настоящую темноту.
В воздухе разносится странный зов. Я останавливаю сердце, чтобы услышать его лучше. Он ведет еще выше, в мир людей. В мире людей нить звука становится все прочнее.
Не особенно задумываясь, я следую ей.
Один раз в переулке мимо меня пробегает черный кот. Странно, но он мне знаком. Его ведет та же мелодия, что меня.
Коту сложно со мной подружиться, но потом он даже разговаривает.
Эта мелодия в его языке называется «голод».
плэйлист
www.youtube.com/watch?v=mT8TtSbELXs&list=PL6ZKj...
синхронизировать текст и музыку по скорости у меня не получилось.
в треке Infected Mushroom значимая часть начинается в 4:30, текст написан под нее.
читать дальше
Zoviet France - In my secrecy I was real
В аду совсем не страшно. Но, вспоминая книгу, которую я читал когда-то, я усмехаюсь: «ему не было страшно, но кто-то другой наблюдавший за тем, кому не было страшно, видел что первый идет по проволоке над пропастью» - вот так написал забытый мной автор, и это поразительно точно. Он был здесь?
Мои мысли разворачиваются длинными цепочками, как будто я осваиваю концентрическую систему письма, где нить не нарушена, но поворачивает и поворачивает. Клубки редко удается домотать до конца, что-то все время их обрывает.
«Я был настоящим». «Я был настоящим». Эта мысль как предмет, который я держу в руке и не могу выбросить.
В аду совсем не страшно. Перестаешь быть человеком, но не перестаешь быть. Здесь нет времени, но если сфокусировать слух, что дается с большим трудом, можно услышать работу больших колес. Часовой механизм? Станок? Это не транспорт, потому что колеса стоят на месте.
Хотя может быть, я пассажир этого транспорта?
Скорее всего, потому что я начинаю слышать голоса. Уродливые, неприятные голоса, но кажется, мы подъезжаем ближе.
Coil – Where are you?
Теперь я могу выходить на поверхность. Мои мысли вернулись в прежнее русло, я снова могу записывать их ровными столбцами.
Поверхность проявляет к нам интерес, неустанно. В темноте бродит множество фигур, чем дольше смотришь, тем больше.
В минуты недоброго веселья я зову их поиграть. Почему-то среди них много детей. Там что, снова воюют? Неурожай? Я пробую подняться выше, но ничего толком не вижу – только бесконечный белый туман. Тех, кто встречается в нем, я не могу никуда отвести. Я говорю с ними, но они мне не отвечают.
Кто-то ходит кругами вокруг моей могилы. Я не могу отвлечься от ровного ритма шагов. А еще этот ходок позвякивает. У меня очень много времени, чтобы строить картинки в своей голове и заставлять их двигаться. По картинкам выходит, что это оружие – звон совпадает с шагом левой ноги, а украшения редко носят только на одной ноге…
Он все ходит.
Infected Mushrooms – Nothing comes easy
Мне тяжело не потеряться, и я, бессмысленно закрывая глаза в темноте, снова и снова рисую в уме очертания гор, яркую луну того вечера, смотрю как мы садимся, как двигаются его губы когда он говорит, как двигаются глаза, когда он слушает, только голос никак не могу вспомнить, его приглушает забытый звук пульса в ушах. От моего сердцебиения содрогаются горы и пульсируют звезды, а кружащие шаги переходят в конский галоп. Как рыба, которой воздух обжигает жабры, я недолго могу оставаться со своими воспоминаниями. Но это необходимо – только там мне удается вспомнить, что вообще-то я нарушил законы связи миров. Я пронес сюда одну материальную вещь. Маленькую. Просто листочек с нарисованной спиралью. Я помню о нем только пока дышу. Только пока мне больно.
Raison D’etre – In absence of light
Мне всегда нравилось думать и учиться. Но теперь я замечаю, что только молчание и безмыслие приносит мне немного света. Иногда кажется, что даже тепло.
Я не знаю, возможно, это моя душа все же начинает растворяться.
сейчас мне не хочется об этом думать.
Я молча сижу в памяти о солнечных лучах.
Я почти привык к ритму шагов, опоясывающих мое мироздание.
Diamanda Galas – Deliver me
В темноте кто-то начинает петь. Звук идет вверх и вниз, я пытаюсь определить тембр, но не могу понять, мужчина это или женщина, или возможно, животное…
Я по-прежнему выхожу на поверхность. Теперь она почти такая, как раньше – я вижу дома, дороги, людей. Они слышат меня, когда я говорю, это так необычно. Скорее всего, это вредная привычка, но пока я не получил подтверждения обратному.
Кажется, время шло по-разному здесь и там. За эти короткие вылазки я не успеваю овладеть всеми этими новыми штуками: пистолетами, телефонами, - да даже названия все не упомню.
Но кажется, все это идет не на пользу. Чем больше я общаюсь, тем больше я думаю, чем больше я думаю, тем дольше идет время здесь, в темноте.
Листок с нарисованной спиралью держится в моем уме постоянно. Но эта рыба научилась дышать над водой. Рыбу только мучают новые органы чувств. Привычная подводная приглушенность наполнена скрежетом ногтей о камень, неясными шепотами, дыханием огромного существа, слышного как бы изнутри, воплями, грохотом обрушения зданий…
Моя энергия собирает вокруг себя более или менее постоянную физическую оболочку. Я не уверен, что правильно помню свое лицо из того времени. Темнота становится окончательно неприятным местом, мне пора уходить.
На пороге поверхности я думаю, что это мой голос поет в темноте.
Интересно, слышно ли это снаружи?
Disparition – Iron Circle
Реки первыми приветствуют меня. Я не помнил, что был с ними дружен, но они помнят. Я погружаю пальцы в воду и узнаю новости, так много новостей, что я со смехом прошу их прекратить. Война, мутации... Отлично, здесь есть чем заняться.
Камни и горы тоже отвечают мне. Их истории ближе и понятнее – они не так сильно спешат, как текущая вода.
Но и те, и другие рассказывают об одном событии – о какой-то катастрофе, смешавшей два мира, о мутации среди разумных существ, о вражде…
Мутанты очень симпатичные существа. В них есть что-то от тех, кого я встречал в тумане поверхности. Они манипулируют энергией, наивно считая ее своей. На самом деле они просто раскрашивают своей жизнью белесый туман… но я их не разубеждаю. А еще они говорят, что в Дисине темно. Иногда я приглашаю кого-то из них поглядеть на настоящую темноту.
В воздухе разносится странный зов. Я останавливаю сердце, чтобы услышать его лучше. Он ведет еще выше, в мир людей. В мире людей нить звука становится все прочнее.
Не особенно задумываясь, я следую ей.
Один раз в переулке мимо меня пробегает черный кот. Странно, но он мне знаком. Его ведет та же мелодия, что меня.
Коту сложно со мной подружиться, но потом он даже разговаривает.
Эта мелодия в его языке называется «голод».